Сущность международной и глобальной конкуренции. Конкуренция в глобальных отраслях Роль инноваций в глобальной конкуренции

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Подобные документы

Теоретические взгляды на природу конкуренции. Современное состояние конкурентной стратегии предприятия на примере ООО "Роснефтекомплект". Модель совершенной (чистой) конкуренции. Оптимальное распределение труда и капитала. Типовые стратегии фирмы.

дипломная работа , добавлен 08.12.2010


Понятие конкуренции. Факторы конкурентных преимуществ фирмы. Виды конкуренции. Понятие конкурентоспособного товара. Методы конкурентной борьбы. Сущность и необходимость конкуренции в инновационной деятельности. Комплексная характеристика нововведения.

курсовая работа , добавлен 31.10.2008


Понятие конкурентной стратегии организации и факторы, влияющие на ее формирование, направления анализа, принципы реализации. Характеристика экономической и управленческой деятельности на предприятии, анализ среды, разработка стратегии конкуренции.

дипломная работа , добавлен 13.10.2014


Исследование стратегии и тактики конкурентной борьбы на рынке ресторанных услуг г. Санкт-Петербурга на примере исследуемого предприятия – ООО "Штолле" - сети ресторанов–пироговых. Основные принципы рыночной конкуренции и конкурентоспособности предприятия.

презентация , добавлен 09.01.2014


Изучение понятия конкуренции и конкурентоспособности. Стратегический анализ деятельности туристского предприятия ООО "Вояж". Планирование стратегий по усилению позиций фирмы, которая находится в условиях спада. Государственная поддержка в отрасли туризма.

курсовая работа , добавлен 12.04.2016


Анализ ретроспективной ситуации рынка, составление ее конкурентной карты и определение места в ней базовой организации. Выяснение степени остроты конкуренции между фирмами по отношению их рыночных долей. Разработка стратегии развития базовой компании.

реферат , добавлен 30.11.2010


Организационная структура управления маркетингом и сбытом продукции ООО "Гидромеханик". Анализ конкурентного положения и стратегий конкуренции предприятия. Совершенствование процесса управления конкурентоспособностью, структурирование системы целей.

курсовая работа , добавлен 16.04.2015


Сущность и виды конкуренции. Теоретические вопросы разработки конкурентной стратегии организации. Описание алгоритма разработки наступательной конкурентной стратегии компании "BMW". Конкурентный анализ рынка и оценка конкурентного положения компании.

курсовая работа , добавлен 11.01.2017

1. СОВРЕМЕННАЯ ПАРАДИГМА УПРАВЛЕНИЯ ИННОВАЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ КРУПНЫХ КОМПАНИЙ

1.2. Роль инноваций в глобальной конкуренции

Важной особенностью состояния рынка сегодня является непрерывное увеличение роли инноваций для достижения успеха: изменение ситуации во внешней среде требует пересмотра роли и места инноваций в деятельности компаний. Анализ тенденции развития мирового рынка в XX веке, проведенный в работах , , , выявил главную особенность: развитие рынка заключается в непрерывном увеличении изменчивости, нестабильности и непредсказуемости.

К концу ХХ столетия отмечались следующие тенденции :

– интернационализация рынков;

– развитие компьютерных сетей, практическое смыкание маркетинга и торговли в реальном масштабе времени;

– бизнес приобретает стратегический характер (важны инновации, глобализация бизнеса, обеспечение сервиса, информация и т.д.);

– конкуренция между компаниями выходит на новый уровень и приобретает глобальный характер;

– международное сотрудничество все больше состоит из натурального обмена технологиями или «ноу-хау».

С. А. Нехаев в работе доказывает, что в настоящее время происходит системная интеграция мировых рынков и региональных экономик, всех сфер человеческой деятельности, в результате чего наблюдается ускоренный экономический рост, ускорение внедрения современных технологий и методов управления. По мнению С. А. Нехаева , основные процессы, происходящие в настоящее время, следующие:

Интеграция государств в мировую экономическую систему;

Глобализация средств коммуникаций;

Рост валовых международных финансовых потоков и глобализация финансовых рынков;

Глобализация деятельности компаний и превращение их в транснациональные корпорации с очевидной ориентацией на информационный рынок и рынок передовых технологий;

Конкурентное преимущество теперь определяется качеством человеческого капитала, состоянием образования и степенью использования науки и техники в производстве; изобилие рабочей силы и сырьевых материалов уже не расценивается как конкурентное преимущество.

С. Глазьев убежден, что ключевой особенностью мировой экономической системы становится международная концентрация капитала и глобализация хозяйственной деятельности. Концентрация транснационального капитала и производства достигла качественно нового уровня, позволяющего говорить о становлении нового мирового порядка, в котором определяющую роль начинают играть международный капитал, транснациональные корпорации и международные организации.

Современное экономическое развитие характеризуется ведущим значением научно-технического прогресса и интеллектуализацией основных факторов производства. На долю новых знаний, воплощаемых в технологиях, оборудовании, образовании кадров, организации производства в развитых странах приходится от 80 до 95 % прироста ВВП. Внедрение новых технологий стало ключевым фактором успеха в рыночной конкуренции, основным средством повышения эффективности производства и улучшения качества товаров и услуг. Нововведения являются необходимым условием успеха в конкурентной борьбе, позволяя передовым фирмам добиваться сверхприбылей за счет монопольного присвоения интеллектуальной ренты, образующейся при освоении новых продуктов и технологий.

Важной особенностью современного экономического роста стал переход к непрерывному инновационному процессу , . Интенсивность НИОКР во многом определяет сегодня уровень экономического развития. В глобальной экономической конкуренции выигрывают те страны, которые обеспечивают благоприятные условия для научных исследований и научно-технического прогресса. Поэтому успех в глобальной конкуренции тех или иных фирм напрямую связан с государственной научно-технической политикой стран их базирования.

В XXI веке, как считает С. Глазьев , глобальная конкуренция будет вестись не столько между странами, сколько между транснациональными воспроизводственными системами, каждая из которых объединяет национальные системы образования населения, накопления капитала, организации науки и производственно-предпринимательские структуры, работающие в масштабах мирового рынка. Мировую экономику будет формировать несколько таких систем, тесно связанных друг с другом и определяющих глобальное экономическое развитие.

То, что компании начинают действовать в масштабах мировой экономической системы, выходя на международные рынки сбыта и привлекая международные ресурсы, свидетельствует о ее глобализации. Однако не все подобные компании, как уточняет М. Портер в можно считать глобальными.

Под термином "транснациональная", вообще говоря, описывается компания, существенная доля деятельности и рыночные интересы которой находятся за пределами ее собственной страны. Жизненное пространство этих компаний огромно и разнообразно; оно включает различные типы организаций, действующих в разных отраслях. Со стратегической точки зрения, однако, существует два типа отраслей, в которых конкурируют транснациональные компании: мультилокальная и глобальная. Они различаются по своей экономике и условиям достижения успеха.

В случае мультилокальных отраслей компания следует независимым стратегиям на каждом из своих зарубежных рынков; в то же время проблемы конкуренции она рассматривает безотносительно какого-то конкретного рынка. Каждый зарубежный филиал представляет собой стратегически независимое подразделение, а его оперативная деятельность является, в сущности, автономной. Штаб-квартиры транснациональных компаний координируют финансовые рычаги управления и маркетинговую политику в глобальном масштабе; они могут централизовать какую-то часть НИОКР и производство отдельных компонентов. Но выработка стратегии и оперативная деятельность остаются полностью децентрализованными. Каждый филиал является центром получения прибыли; предполагается, что его вклад в развитие компании должен соответствовать конкретным рыночным возможностям.

В мультилокальной отрасли руководство компании пытается действовать эффективно по ряду глобальных позиций – с разными требованиями к продукции, скоростью роста, конкурентными условиями и политическими рисками. Компания предпочитает, чтобы местные менеджеры делали все необходимое для достижения успеха в НИОКР, производстве, маркетинге и сбыте, повышая их ответственность за конечный результат. Иными словами, компания конкурирует с другими транснациональными компаниями и местными конкурентами в индивидуальном порядке на каждом отдельном рынке.

В отличие от мультилокальных отраслей, как указывает М. Портер , глобальная отрасль "натравливает" всемирную систему производственных и рыночных отношений одной компании на подобную систему другой компании. В этом случае дочерние компании в различных странах очень зависят друг от друга с точки зрения своей оперативной деятельности и стратегии. Дочерняя компания в одной стране может специализироваться на производстве лишь определенной части всего ассортимента изделий компании, обмениваясь продукцией с другими филиалами системы. Цели получения прибылей в каждой стране могут быть различными, в зависимости от индивидуального влияния на стоимостную позицию или эффективность всемирной системы – или от позиции данного филиала относительно своего важнейшего глобального конкурента. Компания может устанавливать цены в одной стране в зависимости от того, какого эффекта она хочет добиться в другой стране. В условиях ведения глобального бизнеса руководство компаний повсеместно конкурирует на мировом рынке с небольшим числом других транснациональных компаний. Стратегия вырабатывается централизованно, а различные аспекты оперативной деятельности могут быть либо децентрализованы, либо централизованы – все зависит от того, что диктует экономика и эффективность. Компания стремится реагировать на конкретные потребности местного рынка, стараясь в то же время избежать снижения эффективности глобальной системы в целом.

Глобальная компания (независимо от своей национальной принадлежности) пытается контролировать основные рычаги влияния – от международной производственной экономики до денежных потоков своих зарубежных конкурентов. Предпринимая нестандартные действия (например, понижение цены на какое-либо важное изделие или снижение цен на важнейших рынках), компания затрудняет и удорожает ответную реакцию своего конкурента. Основная цель заключается в повышении своей собственной эффективности и снижении эффективности своих конкурентов.

Однако не всем компаниям следует разрабатывать глобальную стратегию. Несмотря на то, что выигрыш от глобальной конкуренции бывает огромным, риск в данном случае также чрезвычайно велик. Глобальная конкуренция требует внесения серьезных изменений в стратегию и оперативную деятельность. Глобальная конкуренция также требует использования ряда нестандартных подходов к управлению транснациональным бизнесом, например:

Важнейшие инвестиционные проекты с нулевой или даже отрицательной прибылью на инвестированный капитал;

Широкое разнообразие целей финансовой деятельности в разных зарубежных дочерних компаниях;

Ассортимент изделий умышленно проектируется с чрезмерным запасом прочности или продается на некоторых рынках по заниженным ценам;

Представление о рыночных позициях в каждой отдельной стране как о взаимозависимых, а не независимых друг от друга элементах всемирного портфеля, который следует увеличивать или уменьшать в зависимости от прибыльности;

Создание производственных мощностей в странах, как с высокой, так и с низкой стоимостью рабочей силы.

Проведенное в исследование стратегий успешно действующих глобальных компаний позволило сделать предположение, что большая группа международных компаний располагает глобальным потенциалом, хотя иногда они и не подозревают об этом. Почти каждая отрасль, которая сейчас является глобальной (например, автомобилестроение и изготовление телевизоров), когда-то не была таковой. Каждая компания должна правильно оценить свой потенциал и понять, в состоянии ли она перейти от мультилокальной конкуренции к глобальной и насколько выгоден ей такой переход. А поскольку нет никакой гарантии, что данный бизнес может стать глобальным, компания должна быть готова рискнуть крупными капиталовложениями, с которыми неизбежно связана глобальная конкуренция.

Современное понимание роли инноваций и инновационной деятельности компаний в глобальной конкуренции имеет долгую предысторию . Попытки объяснения явления конкурентоспособности и причин его формирования были предприняты еще в XIX веке. Выдвинутая А. Смитом теория абсолютного преимущества смогла объяснить, почему страны, обладая экономическими ресурсами, могут выигрывать от развития международной торговли независимо от того, являются ли они экспортерами или импортерами. Д. Рикардо обосновал теорию сравнительного преимущества, указывая, что принцип абсолютного преимущества является лишь частным случаем. Он доказал, что экономические ресурсы – природные, трудовые и др. – распределены между странами неравномерно, а также эффективное производство различных товаров требует различных технологий или комбинаций ресурсов. Д. Рикардо пришел к выводу, что преимущества, как абсолютные, так и сравнительные, которыми обладают страны, не являются раз и навсегда данными.

Теория международной торговли Хекшера-Олина объяснила причины формирования тех или иных направлений внешней торговли. Страны вывозят преимущественно продукцию, в затратах на производство которой доминируют относительно избыточные у них ресурсы, а следовательно позволяют ее предложить по более низкой цене. Однако в середине 50-х годов предпринятая эмпирическая проверка американским экономистом В. Леонтьевым основных выводов теории Хекшера-Олина на основе данных по экономике США за 1947 год привела к парадоксу: в импорте США, где капитал являлся избыточным фактором, преобладали капиталоемкие товары.

Теория жизненного цикла продукта, выдвинутая в середине 60-х годов Р. Верной, объясняет развитие мировой торговли на основе жизненного цикла товара. По мере развития жизненного цикла товара, его производство перемещается из страны, в котором разработан товар, в страны с более дешевыми факторами производства. При этом более низкие издержки производства по-прежнему считаются главным условием победы в конкуренции.

В начале 80-х годов П. Крюгман и К. Ланкастер предложили альтернативное классическому объяснение международной торговли, основанное на так называемом эффекте масштаба, суть которого заключается в том, что при определенной технологии и организации производства долговременные средние издержки сокращаются по мере увеличения объема выпускаемой продукции, то есть возникает экономия, обусловленная массовым производством. Международная торговля позволяет сформировать единый интегрированный рынок, и таким образом делает возможным предложить потребителям больше продукции и по более низким ценам. Однако реализация эффекта масштаба, как правило, ведет к нарушению совершенной конкуренции, поскольку связана с концентрацией производства и укрупнением фирм. В этом случае международная торговля все больше концентрируется в руках гигантских международных фирм, транснациональных корпораций, что неизбежно приводит к возрастанию объемов внутрифирменной торговли, направления которой часто определяются не принципом сравнительных преимуществ или различиями в обеспеченности факторами производства, а стратегическими целями самой фирмы.

В 1991 году М. Портер предложил новое понимание роли инноваций и инновационной деятельности компаний в глобальной конкуренции. Очевидным фактом является то, что в современных условиях значительная часть мировых товарных потоков связана не с естественными, а с приобретенными преимуществами, целенаправленно формируемыми в ходе конкурентной борьбы. Исходя из того, что на мировом рынке конкурентная борьба ведется между фирмами, а не странами, М. Портер доказывает, что единственно разумная концепция объяснения конкурентоспособности на национальном уровне – это производительность, понимаемая как объем продукции, производимый единицей затраченного труда или капитала. Производительность, по его мнению, – основной детерминант долгосрочного стандарта жизни, основной источник национального дохода на душу населения.

В действительности, единственным источником дохода как населения, так и государства, а значит и повышения уровня жизни и благосостояния страны, являются отдельно взятые компании, которые являются генераторами дохода, если в этой стране созданы определенные условия, которые позволяют фирмам добиться высокой производительности и быть конкурентоспособными на международном рынке.

Сравнительное преимущество благодаря более низким факторным издержкам (например, труд, сырье, капитал или инфраструктура) или объемам по-прежнему существует, но в большинстве отраслей оно уже не предоставляет конкурентного преимущества. Глобализация теперь позволяет фирмам добиваться сравнительных преимуществ за счет таких факторов производства, как сырье, капитал и даже оригинальные научные знания, имеющих место где угодно, и распределять отдельные виды деятельности по разным странам, чтобы получить преимущество дешевого труда или капитала.

Конкурентное преимущество местоположения возникает не непосредственно из доступности дешевых факторов производства или объемов, а из наивысшей производительности при использовании этих ресурсов. Наиболее динамичные и новаторские компании в таких местах могут повсюду превзойти своих конкурентов – даже укоренившихся конкурентов, пользующихся преимуществами дешевых факторов производства или экономии, обусловленной ростом масштаба производства, в сочетании с устаревшими методами организации работы. В конкуренции производительностей фирмы расширяют свою деятельность в глобальных масштабах с целью доступа к факторам производства и рынкам, но конкурентное преимущество возникает в процессе реализации инноваций и роста производительности.

Сегодня уже стал общепризнанным тот факт, что компании добиваются конкурентных преимуществ только посредством инноваций , , , , , , , и . Хотя каждая успешная компания применяет свою собственную стратегию, глубинные принципы их деятельности, характер и эволюция оказываются в своей основе у всех одинаковыми: только постоянными улучшениями и нововведениями можно добиться высокого уровня производительности и повышать его с течением времени.

Компания, достигнув конкурентных преимуществ, может удерживать их после этого только с помощью постоянных улучшений, так как практически любое достижение можно повторить – конкуренты сразу же и обязательно обойдут любую компанию, которая прекратит совершенствование и внедрение инноваций. Иногда экономия на масштабах производства, взаимосвязи с потребителем или надежность каналов сбыта оказываются достаточными для поддержания инертной компанией своих позиций в течение лет или даже десятилетий. Однако раньше или позже более динамичные конкуренты найдут пути обхода этих преимуществ на основе своих инноваций; либо создадут лучшие или более дешевые способы ведения аналогичного бизнеса.

Источником инноваций являются знания, которые приобретает компания в ходе своей деятельности . Именно приобретенные в ходе НИОКР знания воплощаются в виде инноваций, нововведений и новшеств, регистрируются в виде патентов, изобретений и авторских свидетельств. Обладание знаниями является отправной точкой для компании к осуществлению инновационной деятельности. Поэтому приобретение знаний, управление ими и их использование в НИОКР является важной составляющей инновационного менеджмента, который классифицируется как менеджмент знаний.

В общем случае процесс управления знаниями представляет собой процесс получения, обобщения, накапливания, хранения, защиты и применения знаний. Стратегия управления знаниями может пониматься как баланс основанных на знании ресурсов и способностей относительно знаний, необходимых для получения продуктов или услуг, способных превзойти таковые у конкурентов. Идентификация того, какие основанные на знании ресурсы и способности значимы, уникальны и не поддаются имитации, точно так же как и то, насколько эти ресурсы и способности обеспечивают продукцию фирмы и ее рыночные позиции, является существенным элементом стратегии менеджмента знаний.

Для формирования стратегии управления знаниями может быть использована традиционная схема SWOT – анализа («Strengths – Weaknesses – Opportunities – Threats») . По существу фирма нуждается в превращении SWOT – анализа в карту обладания теми или иными знаниями и способностями с целью лучшего понимания своих конкурентных преимуществ и слабостей. Она может использовать эту карту в качестве руководства для управления знаниями, укрепляя тем самым свои преимущества и защищая или снижая уровень своих слабых сторон в обладании знаниями.

Хотя знания и динамичны, карта стратегического знания, представленная на рисунке 4, дает возможность сделать моментальный снимок положения, который занимает фирма сегодня, а также ее желаемый стратегический профиль и профили конкурентов. Дополнительно она может использоваться для воссоздания исторической и прогнозной траекторий знаний компании.

Рисунок 4 – Карта стратегических знаний компании

Фундаментальные знания представляют минимум и создают определенный барьер ко входу в отрасль, обладание которыми обеспечивает «участие в игре». Однако это не может обеспечить долговременную конкурентную значимость фирмы, Знания, обеспечивающие успех, снабжают фирму конкурентным потенциалом. Компания может иметь тот же уровень, кругозор или качество знаний, что и ее конкуренты, но специфические знания могут помочь ей использовать стратегию диверсификации . Инновационные знания дают фирме возможность лидировать в отрасли и представляют собой особые знания, благодаря которым компании получают возможность изменять «правила игры» .

Используя карту стратегических знаний, можно выявить ряд потенциальных брешей в обладании знаниями. Имея усовершенствованную стратегическую эволюцию ресурсов и способностей на основе знаний, компания может определить какие знания следует разработать или получить. Учитывая стратегический аспект менеджмента знаний, управление знаниями в фирме должно быть прямо ориентировано на закрытие стратегических брешей.

Комбинация «получения – использования знаний» и определение источников приобретения знания дает картину стилей управления знаниями в компании, представленную на рисунке 5.

Рисунок 5 – Стили управления знаниями фирмы

Фирмы, ориентированные на использование внутреннего знания, исповедуют наиболее консервативный стиль управления, те, кто полностью интегрирует получение знаний и их эксплуатацию вне зависимости от текущих задач и рамок организации (безграничные новаторы) представляют пример наиболее агрессивного стиля управления. В наукоемких отраслях последние обычно превосходят конкурентов, придерживающихся более консервативных стилей. Агрессивная стратегия требуется и при отставании компании в конкурентной борьбе .

Компании с консервативным стилем управления знаниями рассматривают знания как актив, который следует защищать. Агрессивные фирмы рассматривают новые знания как результат процесса разрушения устаревшего знания: они не ждут, когда конкуренты разрушат значимость знаний, которыми они обладают сегодня. Агрессивные фирмы меньше внимания обращают на создание барьеров для обмена знаниями или их передачи. Они защищают свои позиции в обладании знаниями путем набора и воспитания интеллигентных, лояльных и компетентных работников, поддержки общей культуры обучения, цельности и сотрудничества.

В отраслях, где большинство фирм использует консервативный стиль управления, знания медленно растекаются по отрасли, а возможности обучения во многом ограничены. В отраслях, где много агрессивных фирм, знания перетекают быстро, преимущество таких компаний основывается на способности абсорбировать внешние знания, агрегировать их с внутренними целями, формировании нового видения быстрее, чем это делают конкуренты.

Рассмотрение экономики через призму кластеров , а не традиционного деления по отраслям и секторам промышленности, позволяет глубже понять внешние факторы, стимулирующие инновационную активность компаний и формирование их конкурентных преимуществ.

Кластер можно определить как систему взаимосвязанных и взаимозависимых в своей деятельности фирм и организаций, имеющих одно географическое местоположение, значимость которых как целого превышает простую сумму составных частей. Большинство участников кластера не конкурируют между собой непосредственно, они обслуживают разные сегменты отрасли. Как только кластер сформировался, возникает взаимная поддержка всех отраслей в группе. Поддержка распространяются в горизонтальном направлении за счет свободного обмена знаниями и информацией. Агрессивное соперничество в одной отрасли распространяется на другие отрасли в пределах кластера – посредством передачи технологии, развития рыночной позиции и диверсификации действующих компаний. Вход на рынок из других отраслей внутри кластера подстегивает модернизацию, стимулируя научно-исследовательские подходы и содействие введению новых стратегий и навыков. Через каналы поставщиков и потребителей, контактирующих с множеством конкурирующих компаний, происходит свободное распространение информации и инноваций. Взаимосвязи в пределах группы, часто достаточно неожиданные, ведут к осознанию новых путей ведения конкурентной борьбы и новых возможностей. Такой кластер становится средством поддержания разнообразия и преодоления узости взглядов, инерции, недостаточной гибкости, механизмом для распространения знаний и информации, продвижения инноваций и формирования конкурентных преимуществ.

Формирование конкурентных преимуществ на основе инноваций может быть достигнуто только посредством их реализации, воплощении в новых товарах и в использовании новых технологий. Это, в свою очередь, выводит компании на новый технологический уровень, обеспечивая технологическое превосходство перед конкурентами, на основе которого и формируются конкурентные преимущества. Для успеха в глобальной конкуренции компании недостаточно иметь конкурентные преимущества, важно выбрать и сформировать правильную стратегию. Поэтому стратегия компании и стратегическое управление становятся промежуточным звеном этой цепочки.

Выявленная последовательность «знания – инновации – технологическое превосходство – конкурентные преимущества – стратегия и стратегическое управление компанией – успех в глобальной конкуренции» объясняет современные этапы достижения успеха в глобальной конкуренции, обосновывает важность знаний и инноваций в конкурентной борьбе, неразрывно связывает менеджмент знаний, инновационный, технологический и стратегический менеджмент. Это обусловливает появление нового понимания в управлении глобальными компаниями и видения со стороны высшего руководства.

На рисунке 6 представлены этапы достижения успеха в глобальной конкуренции, начальным звеном которого являются знания. В зависимости от того, какими знаниями обладает компания, они имеют воплощение в тех или иных инновациях, нововведениях или новшествах, которые реализуются в соответствующих технологиях, которых не имеют конкуренты. Эти технологии формируют конкурентные преимущества и при соответствующих стратегиях обеспечивают успех в конкурентной борьбе. В свою очередь та или иная стратегия требует технологий, получаемых на соответствующих результатах НИОКР. Последние определяют знания, которыми необходимо обладать.

Рисунок 6 – Этапы достижения успеха в глобальной конкуренции

Таким образом, роль инноваций в глобальной конкуренции заключается в том, что они предоставляют возможности компаниям, осуществляющим инновационную деятельность, посредством их реализации обеспечить технологическое доминирование на рынке и победу в конкурентной борьбе при условии правильно сформированной стратегии. Успех в глобальной конкуренции, в конечном счете, зависит от видения и понимания высшим руководством компаний правильно выбранной и реализуемой стратегии на основе сформированных конкурентных преимуществ.

Подтверждением выявленной зависимости между знаниями, инновациями, технологическим доминированием и успехом в глобальной конкуренции может являться статистический материал, изложенный в следующем разделе.

За редким исключением отрасли не рождаются глобальными, но эволюционируют в этом направлении. Рассмотрим распространенные факторы, создающие импульс к превращению отраслей в глобальные. Эти факторы либо создают или усиливают источники преимущества глобальной конкуренции, либо уменьшают или устраняют препятствия для глобальной конкуренции. В последнем случае они, однако, не ведут к глобализации, если отсутствуют существенные источники стратегического преимущества. Но и в том случае, когда экономические и институциональные изменения создают потенциал глобализации, его реализация требует от фирм стратегических инноваций. Например, такие многонациональные компании, как Nestle, Pet, CPC, выпускающие расфасованные продовольственные товары, действуют во многих странах. Однако, за исключением ограниченной сферы разработки продукции, их дочерние компании полностью автономны, а итоги конкуренции оцениваются в рамках странового подхода, В этом случае успех фирмы не связан с задачей конкуренции в международном масштабе. Таким образом, отрасли, в которых действуют многонациональные конкуренты, не всегда являются глобальными отраслями. Вместе с тем необходимо учитывать, что определение «глобальность» неизбежно носит относительный характер, поскольку масштабы стратегических преимуществ, получаемых фирмами благодаря международной конкуренции, существенно различаются в зависимости от отрасли.

Президент РФ В. Путин:

Глобальная конкуренция - это борьба стран за более выгодные условия производства и сбыта товаров, за мировые ресурсы и за рынки сбыта продукции; соперничество за получение наивысшей прибыли от национального производства.

Способность принимать достойное участие в этой борьбе определяется конкурентоспособностью государства.

Экономика России занимает 64_е место из 148 возможных в рейтинге экономической конкурентоспособности согласно распространенному в Женеве Мировым экономическим форумом (МЭФ) «Глобальному докладу о конкуренции на 2013_2014 годы».

Рисунок 3

Общеизвестно, что модель пространственной конкуренции рассматривает эффект, который оказывает пространство на ценообразование и общее равновесие, когда фирмы рассредоточены и цены транспортировки играют существенную роль в конечной цене. Обратим внимание на то, что существует американская и европейская традиции изучения пространственной экономики вообще и пространственной конкуренции в частности.

Американская традиция своими истоками имеет работы Дж. Кларка и Ф. Феттера (1924). Современные исследования представлены работами М. Портера, П. Кругмана, Дж. Стиглера.

К европейской традиции относятся исследования прежде всего немецких ученых, заложивших основы теории. Первым ввел в экономику термин «пространственная конкуренция» Г. Хотеллинг в 1929 году. Он пришел к выводу, что при монополистической конкуренции фирма, находящаяся в положении квазимонополиста, создает свое рыночное пространство. Следствием этой посылки явилось появление термина «пространственная конкуренция», под которой подразумевают возможное поведение субъекта на возможном пространстве рынка и влияние пространства (то есть расстояния) на цену. Полагаю, что необходимо различать «пространственную конкуренцию» и «конкуренцию на пространстве рынка». Критерием такого деления является возможность (или её отсутствие) создания собственного рыночного пространства субъектами конкуренции. Конкуренция на пространстве рынка означает, что традиционные формы и типы конкуренции проявляются на заранее сформированном (т.е. уже существующем рынке). В результате пространственной конкуренции фирма может расширить (увеличить) поле своей деятельности. Поскольку, как известно, конкуренция приходит извне. Термин «пространственная конкуренция» заключает в себе дихотимию, т.е. наличие двух составляющих - пространства и конкуренции. Каждое из них должно быть подвергнуто анализу с точки зрения основных постулатов экономической теории. Эта, казалось бы, простая экономическая посылка наталкивается изначально на существенную трудность. Состоит она в том, что в экономической теории фактор пространства учитывается редко. При рассуждениях о формах конкуренции в классическом понимании часто это явление рассматривалось безотносительно пространственного аспекта, за исключением случаев, когда факторы пространственного размещения могли воздействовать на цены факторов производства. В экономической теории фактор пространства не рассматривался как теоретически существенный, считалось, что он представляет собой экзогенную переменную, за которой не признавался статус неотъемлемой характеристики функционирования экономической системы.

Адаптацию к процессам глобальной конкуренции можно измерить через систему таких показателей, как насыщенность страны персональными компьютерами и электронными средствами связи, наличием и состоянием информационной инфраструктуры, то есть всеми элементами, свойственными современному информационному обществу.

Таким образом, в условиях глобальной конкуренции на авансцену выходят следующие составляющие, определяющие конкурентные отношения, - это конкурентоспособность предприятий, сетей, регионов и государств, которые находятся в соответствующих отношениях в зависимости от решаемых задач.

Конкурентоспособность формируется в результате перебора различных вариантов, сочетаний существующих и возникающих конкурентных преимуществ. Все конкурентные преимущества можно подразделить на затратные, действующие на основе старых технологий, интеллектуальные и инновационные. Инновационные конкурентные преимущества предполагают внедрение радикально новых технологических и организационных решений.

Рисунок 5

Торговые инновации - разработка радикальных изобретений в области торговых технологий, являющихся, как правило, процессом длительным и дорогостоящим, что мы видим на примере развития виртуальной торговли на базе внедрения интернет-технологий. Что касается интеллектуальных конкурентных преимуществ, то они характеризуют научные достижения в сфере производства, пока еще не используемые в торговле.

Глобальное рыночное пространство становится сферой конкурентной борьбы крупных и крупнейших транснациональных компаний и банков, распространяющих свои культурные и экономические стереотипы по всему миру. Однако противоречивый характер воздействия рыночной глобализации на экономику и культуру различных стран не освобождает их от необходимости приспособления к этим процессам в интересах национальной экономики. Можно выделить ряд отличительных черт конкуренции в эпоху глобализации. Во-первых, усиление роли государства, выражающееся в поддержке деятельности национальных компаний на мировых рынках. Так, в Германии создается специальный орган по противодействию российским компаниям. Все основные страны Евросоюза устанавливают ограничения на ввоз ряда товаров: сельхозпродукция, сталь, текстиль и т.п. Власти отдельных государств внутри Евросоюза ограничивают доступ к распределительным сетям даже друг для друга

Тревожные симптомы проявлялись на подъеме мировой экономики. В ближайшие годы ухудшения мировой конъюнктуры следует ожидать ужесточения глобальной конкуренции и приобретения ею более разрушительного (для слабых ее участников) характера. В свете этого прогнозы двукратного роста мирового потребления энергоресурсов к 2020 году (и, соответственно, угрозы их дефицита) - признак не столько самого этого роста, сколько высокой вероятности разрушения экономик стран Юго-Восточной Азии, на долю которых приходится основная доля прироста энергопотребления, их стратегическими более развитыми конкурентами. Общее следствие ужесточения конкуренции - сужение возможности более слабых участников. Любое менее эффективное производство будет уничтожаться и утрачиваться; соответственно, в конкуренции смогут участвовать обладатели либо наивысшей эффективности производства, либо уникальных преимуществ (в первую очередь ресурсов).

Существует много препятствий для достижения преимуществ глобальной конкуренции; они могут полностью заблокировать превращение отрасли в глобальную. Даже в тех случаях, когда преимущества глобальной конкуренции в целом оказывают более сильное воздействие, чем факторы, препятствующие ей, последние могут предоставить жизнеспособные стратегические ниши для национальных фирм, не конкурирующих в глобальном масштабе. Одни из этих препятствий являются экономическими, они повышают прямые издержки глобальной конкуренции. Другие могут прямо не затрагивать издержки, но повышают сложность управленческой задачи*. Третий их вид относится к чисто институциональным или государственным ограничениям, не отражающим экономические условия. Наконец, некоторые препятствия могут быть связаны исключительно с ограниченностью восприятия или ресурсов участников отрасли. Препятствия для ведения конкуренции в глобальном масштабе практически всегда в той или иной степени присутствуют в любой отрасли. В результате даже в тех отраслях, в которых конкуренция носит в целом глобальный характер, могут сохраняться определенные аспекты «локальности». Благодаря наличию особенно значительных препятствий для глобальной конкуренции национальная фирма может иметь преимущества перед глобальными конкурентами на некоторых рынках или рыночных сегментах.

Наиболее быстро "генерирующие" новую информацию компании оказывались более конкурентоспособными. Движимые конкуренцией на рынках фирмы создавали интегрированные структуры бизнеса - МНК, в том числе с целью совершенствования совокупности своих знаний и опыта, как актива, имеющего большее значение для результатов деятельности, чем даже запатентованная технология. Развитие партнерских отношений между иностранными и местными фирмами может рассматриваться как жизненно важная функция организации, направленная на достижение конкурентных преимуществ. Практика подтверждает это мнение.

Чтобы преумножить знания и опыт, фирмы, зачастую вступали в тесное организационное взаимодействие с конкурентами. Поглощение конкурента входе экспансии МНК являлось распространенным способом достижения конкурентного преимущества. В рамках МНК международная компания получила возможность использовать знания и опыт своего партнера-конкурента путем их интеграции и внедрения для достижения некоторых общих целей. Одновременно посредством создания МНК потенциальная или существующая конкуренция для конкретной фирмы могла быть ослаблена или даже устранена. В большинстве случаев сотрудничество с конкурентом являлось защитной мерой. Вместе с тем альянс мог быть создан и в наступательном духе.

Существуют отрасли, где конкуренция ограничивается национальным рынком и не зависит от того, что происходит за его пределами. Такую форму называют многонациональной. В этом случае не существует мирового рынка, а есть набор самостоятельных национальных рынков. Глобальная конкуренция имеет место, когда цены и конкурентные условия на­циональных рынков тесно связаны между собой. В этом случае имеет смысл гово­рить о мировом или глобальном рынке. Многонациональная конкуренция требует многонациональной корпоратив­ной стратегии, а глобальная конкуренция -- глобальной стратегии. Основной целью многонациональной стратегии является обеспечение соот­ветствия местным условиям страны. В отраслях с глобальной конкуренцией позиция фирмы в одной стране оказывает серьезное влияние на ее позиции в других.

Источники глобального преимущества имеют в своей основе четыре причины: обычное сравнительное преимущество; экономию на масштабе или кривые обучения, превышающие возможности отдельных национальных рынков; преимущества за счет дифференциации продукта; придание рыночной информации и технологии характера общественного блага.
Сравнительное преимущество. Сравнительное преимущество является классическим фактором глобальной конкуренции. Страна или страны, имеющие значительные преимущества в стоимости или качестве факторов производства продукта, станут местом его размещения, а экспортные потоки направятся в другие страны мира. Стратегическая позиция глобальной фирмы в странах, обладающих такими преимуществами, становится решающей для ее международной позиции.
Экономия на масштабе в сфере производства. При наличии экономии на масштабе в производстве продукта (или предоставлении услуги), выходящем за рамки основных национальных рынков, фирма приобретает потенциальное преимущество в издержках за счет централизации производства и глобальной конкуренции. Например, современные заводы по производству инструментальной стали рассчитаны на минимальный эффективный объем выпуска продукции, покрывающий 40% потребности мирового рынка. Иногда основную роль в достижении экономии на глобальном производстве играют преимущества вертикальной интеграции; это имеет место в тех случаях, когда эффективный масштаб вертикально интегрированной системы превышает размер национальных рынков. Достижение экономии в производстве предполагает необходимое развитие экспорта между странами.
Глобальный опыт. Возможность продажи продукции на рынках многих стран способна принести выгоду, если накопление опыта в области технологии, находящейся в исключительной собственности владельца, ведет к существенному снижению издержек. Больший объем продаж и опыт, накапливаемый на многих рынках, ведут к стоимостному преимуществу глобального конкурента. Примером может служить приобретение фирмой господствующих позиций в производстве автопогрузчиков малой грузоподъемности. Глобальная конкуренция способствует более быстрому накоплению опыта, даже если кривая обучения выравнивается, в конечном счете, наряду с достижением возможных объемов выпуска в условиях конкуренции на отдельном географическом рынке. Поскольку в рамках компании обмен опытом между подразделениями способствует его накоплению, стоимостное преимущество глобальной конкуренции может быть достигнуто даже при отсутствии централизации производства, то есть когда оно осуществляется на каждом национальном рынке в отдельности.
Экономия на масштабе в сфере логистики. Глобальный конкурент приобретает стоимостное преимущество, если постоянные издержки международной системы логистики распределяются за счет обслуживания многих национальных рынков. Экономия на масштабе в сфере логистики при глобальной конкуренции возникает также благодаря возможности использования более специализированных систем, например, специализированных грузовых судов. В частности, японские фирмы добились значительной экономии издержек за счет применения специальных транспортных средств для перевозки сырьевых материалов, стали, автомобилей. Функционирование в международном масштабе позволяет полностью пересмотреть системы логистики.
Экономия на масштабе в сфере маркетинга. Хотя многие элементы функции маркетинга неизбежно связаны с каждым национальным рынком, в некоторых отраслях возможна экономия на масштабе в этой сфере, выходящем за рамки отдельных рынков. Таковыми являются, прежде всего, отрасли, в
которых общая система сбыта обслуживает весь мировой рынок. Примерами служат промышленное строительство, самолетостроение или производство турбогенераторов, где функции сбыта чрезвычайно сложны и осуществляются нерегулярно путем переговоров с ограниченным числом покупателей. Таким образом, глобальная фирма имеет возможность распределить постоянные издержки дорогостоящего функционирования группы высококвалифицированных специалистов по многим национальным рынкам.
Потенциальная экономия в сфере маркетинга возникает также при глобальном использовании собственнических методов маркетинга. Возможность бесплатно применить на многих рынках знания, приобретенные лишь на одном из них, дает глобальной фирме преимущество в издержках*. Например, приемы маркетинга, выработанные фирмами McDonald"s или Timex, оказались эффективными в мировом масштабе. Хотя обычно фирма вынуждена тратить средства на рекламу бренда на каждом из рынков, некоторые бренды перешагивают географические границы и получают международное признание через коммерческую прессу, техническую литературу, культурный обмен или благодаря другим факторам, не требующим инвестиций от фирмы.
Экономия на масштабе в сфере закупок. Глобальная фирма обретает преимущество в издержках, когда потенциальная экономия на масштабе в сфере закупок, возникающая благодаря рыночной власти или снижению издержек поставщиков за счет долгосрочных отношений, превышает уровень, необходимый для конкуренции на рынках отдельных стран. Например, глобальные производители телевизоров оказываются способными приобретать транзисторы и другие элементы по более низким ценам. Это преимущество наиболее вероятно, когда объемы закупок, производимых отраслью, умеренны по сравнению с масштабами производства в отрасли, поставляющей сырье или компоненты; при больших объемах закупок рыночная власть может оказаться значительно слабее. Аналогичным потенциальным преимуществом обладают фирмы, непосредственно занятые добычей сырья (полезных ископаемых) или производством сырьевых продуктов (сельское хозяйство). Например, если эффективная мощность добывающего предприятия превышает потребность фирмы в данном сырьевом продукте для нужд конкуренции на крупном национальном рынке, то такая фирма, оперирующая на уровне эффективного объема и конкурирующая в глобальном масштабе,
При этом могут иметь место затраты, связанные с адаптацией знаний к
конкретного географического рынка. Этот вопрос будет рассмотрен далее
главе. - Прим. авт.
будет иметь преимущество в издержках. Глобальная конкуренция является условием достижения этого преимущества, что предполагает, однако, необходимость для фирмы продажи сырьевых излишков другим фирмам, чтобы работать на уровне эффективного объема добычи сырья.
Дифференциация продукта. В некоторых отраслях, особенно связанных с передовой технологией, глобальная конкуренция может дать фирме преимущество в репутации и доверии. Например, фирма, выпускающая модную косметическую продукцию и создающая имидж для успешной конкуренции в Японии, имеет большой выигрыш за счет присутствия в Париже, Лондоне и Нью-Йорке.
Патентованная технология продукта. Экономия при глобальных операциях может возникать за счет использования патентованной технологии на рынках различных стран. Это особенно важно, когда экономия на масштабе в сфере исследований и разработок составляет значительную величину по отношению к объему продаж на отдельных рынках. Технологические преимущества глобальных фирм особенно велики в таких отраслях, как производство компьютеров, полупроводников, турбин, авиационная промышленность. В ряде случаев технологический прогресс настолько дорог, что фактически требует для возмещения затрат сбытовых операций в глобальном масштабе. Глобальная конкуренция, кроме того, может предоставить источники информации о технологических достижениях и способствовать повышению технологической конкурентоспособности фирмы.
Мобильность производства. Особый случай экономии на масштабе и экономии за счет совместного использования патентованной технологии возникает в результате мобильности производства продукта или услуги, Например, при реализации крупных строительных проектов фирма перемещает строительные бригады из одной страны в другую; нефтяные танкеры перевозят нефть в любую часть мира; сейсмические партии, установки для бурения нефтяных скважин, специалисты консалтинговых фирм также мобильны. В таких отраслях постоянные издержки, связанные с созданием и функционированием организации и приобретением патентованной технологии, могут быть без труда распределены по операциям на многих страновых рынках. Кроме того, фирма может инвестировать в квалифицированные кадры или мобильное оборудование в объемах, превышающих потребности удовлетворения спроса на любом из отдельных рынков, - это еще один пример экономии на масштабе, превышающем размеры отдельного рынка.Часто имеет место сочетание различных источников глобального преимущества и взаимодействие между ними. Например, экономия в производстве открывает возможность для проникновения на иностранные рынки, что ведет к экономии в логистике или в сфере закупок.
Значение каждого источника глобального преимущества зависит от двух факторов. Во-первых, от величины экономии, получаемой в результате глобальных операций данного бизнеса, в сравнении с общим объемом издержек. Во-вторых, от значимости тех аспектов бизнеса, в которых проявляется преимущество глобальной конкуренции, для конкурентной позиции фирмы. Тем не менее в некоторых отраслях преимущество в той области, которая представляет незначительную долю совокупных издержек (например, в сфере сбыта), может иметь весьма большое значение для успеха конкуренции. В этом случае даже небольшое снижение издержек или повышение эффективности, получаемые в результате глобальной конкуренции, может играть важную роль.
Необходимо также отметить, что все источники преимуществ предполагают также наличие барьеров мобильности для глобальных фирм. Этот фактор важен при рассмотрении проблем конкуренции в глобальных отраслях.

Обозреватель - Observer 2004 №4 (171)

РОССИЯ В ГЛОБАЛЬНОЙ КОНКУРЕНЦИИ

Михаил Делягин,

Председатель Президиума - научный руководитель

Института проблем глобализации,

доктор экономических наук

Для "светлого будущего" России надо сменить элиту

Прогнозирование развития России традиционно идет "от достигнутого", на основе ее внутреннего потенциала, с лишь эпизодическим учетом влияния мировой экономической, политической и информационной среды. Это планирование, исходившее из собственного (в классическом случае - производственного) потенциала развития планируемого объекта, пренебрегая внешней средой его функционирования (спросом на его продукцию), обесценивает результаты анализа и делает их недостоверными.

Игнорирование международной конкурентной среды превращает традиционное прогнозирование в опасный инструмент самоуспокоения. Слабость кажется допустимой, так как оставляет "за рамками" рассмотрения последствия вызываемого ею ухудшения позиций во внешней конкуренции.

Наконец, недостаток традиционного подхода - необходимость прогнозирования решения внутрироссийских проблем. Это по вполне объективным и понятным причинам превращает прогноз в инструмент внутриполитической борьбы, что подрывает как его научную эффективность, так и доверие к нему.

Изложенное свидетельствует о необходимости дополнения традиционного подхода прогнозированием внешней, мировой среды существования страны. Эта среда устанавливает развитию общества внешние, не зависимые от него требования и ограничения и создает тот "коридор возможностей", в которых оно будет действовать, которые оно сможет или не сможет реализовать.

Это кардинально изменяет саму модальность прогноза. Не обязательные к исполнению пожелания, связанные с реализацией внутренних возможностей, сменяются категорическими императивами национального развития: внешними, объективными и не зависящими от состояния общества, без реализации которых оно не обеспечит себе приемлемого места в мировой конкуренции. Такой подход особенно важен для России, сохраняющей, несмотря на чудовищную и всеобщую деградацию, значительный потенциал мобилизации, но демонстрирующей абсолютную неспособность к необходимой модернизации в комфортных условиях устойчивого притока "нефтедолларов", характерного для последних лет.

Конечно, это требует усилий, организации и времени, не говоря уже о знаниях, во многом утраченных нашим обществом.

Глобализация и регионализация

Ключевая проблема современного человечества - его нарастающее разделение.

На рубеже XIX и ХХ вв. мир достиг исключительно высокой для тогдашнего развития интеграции, к которой сложившиеся к тому времени системы общественного управления оказались совершенно не готовы. В результате, устранив внутренние барьеры на рынках, эта интеграция предельно (вплоть до развязывания мировой войны) обострила конкуренцию между развитыми странами и привела к глубокому разделению человечества. Весь мировой экономический рост после второй мировой войны опирался на постепенное изживание этой сегментации, пока победа Запада в "холодной войне" не покончила с ней окончательно.

Новое устранение барьеров на мировых рынках (модные сопоставления с интеграцией начала ХХ в. некорректны, так как сейчас наиболее значима интеграция на рынке услуг, тогда зачаточном) породило новые комплексы неодолимых проблем и, соответственно, новую волну сегментации.

Старая модель "роста за счет интеграции", обеспечивавшая развитие после войны, была в основном исчерпана уже к началу 90-х годов ХХ в. Пока не будет сформирована новая модель развития, о его высоких темпах и тем более устойчивом росте, - хотя бы развитых стран, образующих 70% экономики мира, - придется забыть.

Сегментация человечества идет сразу в нескольких направлениях, по нескольким критериям.

На поверхности - разделение между успешными и неразвитыми странами ("между богатыми и бедными", "между золотым миллиардом и остальным миром). Прогресс Запада и успешных стран Азии слишком заметен на фоне вымирающей Африки, содрогающейся в конвульсиях Латинской Америки, стагнирующей уже второе десятилетие Японии, деградирующих Восточной и особенно Юго-Восточной Европы и постсоветского пространства.

В начале 90-х годов разрыв между развитыми странами и остальным миром окончательно принял технологический характер: современные технологии слишком сложны и дороги, чтобы их могли не то что создавать, но даже применять относительно неразвитые страны. Это лишает их самой возможности эффективно работать - и, соответственно, лишает их будущего. Развитые страны осознают эту проблему преимущественно через призму "цифрового неравенства", которое ограничивает рынки сбыта производимой их корпорациями сложной дорогой высокотехнологичной продукции, а следовательно - и возможности их технологического прогресса.

На деле проблема глубже: рост эффективности информационных технологий привел к классическому "кризису перепроизводства" информационных (в широком смысле слова) услуг, то есть прежде всего к "перепроизводству ожиданий". Их объем слишком велик даже для глобальных рынков. Именно это - наиболее глубокая причина структурного кризиса, охватившего экономики развитых стран и мировую экономику в целом.

Расширение же глобальных рынков сдерживается не только бедностью населения развивающихся стран, но и культурным барьером: технологии пропаганды и даже обработки информации, разработанные для одной цивилизационной парадигмы, часто не воспринимаются в рамках другой или воспринимаются с принципиальными искажениями. Результат - ограничение рынков сбыта и, соответственно, сокращение притока ресурсов для дальнейшего прогресса информационных технологий Запада. Естественно, развитые страны будут прилагать все усилия для смягчения этого кризиса, которое не только лишает их перспектив безусловного мирового лидерства (из-за сокращения финансирования развития технологий), но и порождает внутренние проблемы, уже запустив процесс маргинализации части среднего класса - превращение "общества двух третей" в "общество половины".

Представляется крайне существенным, что системы социального обеспечения развитых стран, особенно США, ориентированы в конечном счете на фондовый рынок. Даже его стагнация подрывает всю систему социальной защиты Запада, ставя тем самым под вопрос главное завоевание западной цивилизации - "общество благоденствия". Ситуация усугубляется тем, что современные технологии делают условием достижения социального успеха адекватное воспитание и творческие способности, что делает достижение жизненного успеха невозможным для значительной части граждан развитых обществ, в первую очередь из относительно слабо обеспеченных слоев.

В краткосрочном плане кризис "цифрового неравенства" будут пытаться изжить попытками стимулирования развития бедных стран в гуманитарно-ооновском стиле. Но их противоречие текущим интересам практически всех ключевых сил развитых стран и сложность самой задачи обрекает их на неудачу.

Среднесрочные меры - попытки стимулирования "культурной экспансии" развитых стран для расширения информационных рынков за счет снятия "культурного барьера". Поневоле посягая на цивилизационную идентичность осваиваемых обществ, они разрушают слабых и озлобляют сильных. Поэтому они связаны с другим среднесрочным способом смягчения кризиса - нагнетанием в мире напряженности для стимулирования военных (в широком смысле слова, то есть обеспечивающих безопасность общества) технологических разработок, которые остаются наиболее эффективным методом государственного стимулирования технологий.

Представляется совершенно очевидным, что данные подходы не могут быть признаны достаточными. Безусловно, не следует принимать во внимание апокалиптические прогнозы сравнительно безболезненной эвтаназии незападных цивилизаций, в том числе и потому, что в их в рамках ключевая проблема недостаточной для развития сложных и дорогих технологий емкости мировых рынков все равно не поддается решению.

Наиболее вероятный путь изживания кризиса "цифрового неравенства" - качественное удешевление и упрощение доминирующих технологий, а также переход к массовому применению качественно новых технологий, направленных на изменение человека (так называемый high-hume - в противовес традиционному high-tech). Помимо технологий управления и обучения, это биотехнологии (включая генную инженерию и применение стволовых клеток), а также социальные технологии, в сочетании с информационными вырастающие в своего рода "социальную инженерию".

Вопрос об областях применения этих "закрывающих" технологий (они "закроют" не только отрасли, но и, соответственно, целые страны), темпах их распространения и конкретном влиянии на глобальную конкуренцию остается открытым. Наиболее вероятным представляется их скрытое, не афишируемое распространение в успешных развивающихся странах, проявляющееся внешне через резкий рост производительности труда. Первоначально их явное распространение будет блокироваться транснациональными корпорациями (ТНК), но ухудшение конъюнктуры и обострение конкуренции может спровоцировать какую-либо из этих корпораций на их масштабное применение, что станет началом глобального технологического переворота. Социальные последствия последнего, как обычно при таких переворотах, представляются ужасными.

Однако, помимо "цифрового неравенства", значимым фактором кризиса "информационного перепроизводства" является появление и превращение "культурного барьера" в значимый фактор международной конкуренции. Это признак того, что разделение человечества идет еще и по цивилизационному признаку.

Социализм и капитализм конкурировали в рамках единой культурно-цивилизационной парадигмы. В частности, победу Западу принесло именно постепенное превращение революционно-мессианского сталинского общества во вполне буржуазное по своим ценностям и мотивациям брежневское. Экономический крах социализма и рыночные преобразования стали простым следствием этого превращения, неизбежным и в принципе автоматическим процесса приведения хозяйственного механизма в соответствие с характером общества.

Силовое поле, создаваемое противостоянием социализма и капитализма, удерживало в рамках единой культурно-цивилизационной парадигмы и преобразовывало в соответствии с ней весь мир. Исчезновение биполярной системы уничтожило это силовое поле, высвободив две новых, глобально значимых цивилизационных инициативы: исламскую, несущую мощный социальный заряд, и китайскую.

Конкуренция между цивилизациями

Международная конкуренция стремительно приобретает характер конкуренции между цивилизациями. Кошмарный смысл этого факта проще всего понять по аналогии с межнациональными конфликтами, разжигание которых является преступлением особой тяжести в силу их иррациональности: их сложно погасить, так как стороны существуют в разных системах ценностей и потому не могут договориться.

Участники конкуренции между цивилизациями разделены еще глубже. Они не только преследуют разные цели разными методами, но и не могут понять ценности, цели и методы друг друга. Финансовая экспансия Запада, этническая - Китая и религиозная - ислама не просто развертываются в разных плоскостях; они не принимают друг друга как глубоко чуждое явление, враждебное не в силу различного отношения к ключевому вопросу о власти, но в силу самого своего образа жизни. Компромисс возможен только в случае коренного изменения образа жизни, то есть уничтожения цивилизации как цивилизации.

Таким образом, сколь-нибудь широкомасштабный и длительный компромисс в конкуренции между цивилизациями в принципе невозможен. Эта конкуренция бескомпромиссна и нарастает даже при видимом равенстве сил и отсутствию шансов на значимый успех. Она иррациональна - и потому опасна и разрушительна. Каждая из трех великих цивилизаций, проникая в другую, не обогащает, но разъедает и подрывает ее (классические примеры - этнический раскол США и имманентная шаткость прозападных режимов в исламских странах). Возможно, ислам станет "ледоколом" Китая по отношению к Западу примерно так же, как гитлеровская Германия и, в конечном итоге, сталинский Советский Союз стали "ледоколом" рузвельтовских США по отношению к старым колониальным империям Европы - Франции и, в первую очередь, Англии.

Вместе с тем рассмотрение традиционного "треугольника цивилизационных сил" (Запад - исламский мир - Китай) становится все менее достаточным для понимания современной глобальной конкуренции. Похоже, мы присутствуем при в высшей степени драматическом акте начала разделения Запада, - при начале расхождения между Европой и США. Экономическая конкуренция играет здесь второстепенную роль: пагубная для европейской экономики агрессия против Югославии и события 11 сентября 2001 года, когда Евросоюз спасал американскую финансовую систему, доказывают, что для европейцев теснота экономических связей с США доминирует над экономической же конкуренцией с ними.

Размежевание, более всего видное в различном отношении к иракскому кризису (ставшим, без всякого сомнения, важнейшим катализатором этого размежевания), свидетельствует не о политическом, но о более тонком и глубоком - мировоззренческом, ценностном расхождении двух обществ.

Американское общество ориентировано прежде всего на обеспечение конкурентоспособности. Правило, мешающее ему достигать эту цель, отбрасывается как анахронизм. США - боксер, который не пользуется на ринге ножом не потому, что это не принято, а потому, что за это засчитают поражение.

Европейское же общество стремится жить по установленному своду исторически сложившихся принципов (в целом разумных и гуманных), обеспечивающих ему комфорт. Это обрекает его на пассивность, догматичность, коллаборационизм - вчера перед лицом "советской угрозы", сегодня перед лицом склонного к экспансии исламского мира - и, соответственно, на относительную слабость в мировой конкуренции. Однако торопиться списывать Европу со счетов, даже с учетом ее внутренней неэффективности и разнородности, - значит совершать безусловную ошибку. Коллаборационизм и склонность к уклонению от конфликтов могут спасти ее, все более склоняющуюся к тютчевскому "А мы попробуем спаять его любовью, - а там посмотрим, что прочней", от вовлечения в широкомасштабные разрушительные конфликты.

При сопоставлении конкурентоспособности цивилизаций важно учитывать, что современные технологии парадоксальным образом придают новую жизнеспособность архаичным социальным организмам, которые:

В силу архаичности или примитивности не воспринимают многие разрушительные для современных социальных механизмов технологии (так, традиции - лучшее оружие против пропаганды), и защищены от ряда современных вызовов (так, пренебрежение правами человека позволяет запретительно жестоко карать за наркоторговлю и оргпреступность);

Эффективно совершенствуют современные технологии (так, именно во время иранской революции впервые было применено многократное наложение магнитофонных записей религиозных призывов, качественно повышающее эффективность воздействия этих призывов на толпу);

Применяют современные технологии в отношении масс людей, еще не адаптировавшихся к ним, что кардинально повышает эффективность воздействия;

Получают расширяющуюся социальную базу в силу возникновения технологического разрыва между странами и внутри развитых обществ и увеличения из-за этого доли людей, не имеющих жизненных и социальных перспектив (так, ислам занимает нишу, освобожденную коммунизмом, принимая на себя его социально-психологическую функцию стремления к справедливости).

Ужесточение конкуренции

Ухудшение конъюнктуры ужесточает конкуренцию: в эпоху процветания она ведется за лишний кусок, в эпоху кризисов - за выживание. 90-е годы ХХ в. представляли собой эпоху бурного и самодовольного процветания развитых стран, победивших в "холодной войне", за счет переваривания ресурсов побежденной социалистической системы.

Представляется принципиально важным отметить, что одним из ресурсов, наряду с капиталами, рабочей силой и технологиями является и платежеспособный спрос. Дополнительным фактором процветания 90-х годов стало высвобождение ресурсов развитых стран, отвлекавшихся на обеспечение безопасности (и порождавших относительно меньший по объему конечный спрос), и переброска их на потребление. Эта переориентация ресурсов стала одной из важных причин замедления технологического прогресса в 90-е годы. Основным направлением развития стала потребительская реализация технологических принципов, созданных в годы "холодной войны". Создание же новых технологических принципов, являющееся основой прогресса, как можно понять, практически прекратилось.

Вместе с тем 90-е годы ХХ в. были и эпохой глобальной конкуренции.

Экономическая интеграция и снятие барьеров на рынках, дошедшие в эпоху глобализации до своего логического завершения, сделали глобальную конкуренцию всеобъемлющей и всепроникающей, превратив ее в ее собственную противоположность: из инструмента воспитания, развития и стимулирования неэффективных экономик в орудие их массового уничтожения.

На глобальных рынках, лишенных внутренних барьеров (как между регионами, так и между торгуемыми благами), в силу естественного развития появились глобальные монополии, которые немедленно начали загнивать. Плоды этого загнивания первоначально (в ходе мирового финансового кризиса 1997-1999 гг.) удалось отбросить в более слабые, развивающиеся страны, но уже с весны 2000 г. неблагополучие охватило и развитые экономики.

Другое убедительное проявление загнивания глобального монополизма - прекращение автоматического ослабления основных проблем мира (бедности, неграмотности, болезней, дискриминации, загрязнения окружающей среды) по мере увеличения богатств. 90-е годы ХХ в. стали первым десятилетием новейшей истории, когда экономические успехи человечества "в целом" сопровождались серьезным усугублением его конкретных проблем.

Это - признак объективной необходимости смены парадигмы развития.

Принципиально важно, что описанные тревожные симптомы проявлялись, если можно так выразиться, "в тепличных условиях" - на подъеме мировой экономики. Ухудшение мировой конъюнктуры ведет к ужесточению глобальной конкуренции и приобретению ей более разрушительного (для ее слабых участников) характера. В свете этого прогнозы двукратного роста мирового потребления энергоресурсов к 2020 г. (и, соответственно, угрозы возникновения их дефицита) представляются признаком высокой вероятности разрушения экономик стран Юго-Восточной Азии, на долю которых приходится основная доля прироста энергопотребления, их стратегическими более развитыми конкурентами. В предположении успеха "стратегии сдерживания" Юго-Восточной Азии мировое потребление, например, нефти к 2010 г. вырастет лишь на 17-20%, в то время как ее потребление в США - на треть.

Общим следствием ужесточения конкуренции является сужение возможности ее более слабых участников. Любое менее эффективное производство будет уничтожаться; соответственно, в конкуренции смогут участвовать обладатели либо уникальных преимуществ, либо наивысшей эффективности производства. (Здесь речь идет о коммерческой, рыночной эффективности, включающей эффективность технологий не только производства, но и управления, позиционирования на рынке и т.д. - вплоть до злоупотребления лоббированием, монополизмом и информационно-пропагандистскими технологиями, включая прямой обман).

На глобальных рынках подобное ужесточение конкуренции означало бы физическое устранение большей половины человечества как занятого в заведомо неэффективных производствах. Нереальность столь значимой катастрофы заставляет предположить, что выход будет найден. Его наиболее вероятное и уже наметившееся направление - переход от глобализации к регионализации: разделение единого общемирового рынка на систему региональных рынков, в рамках которых относительно менее эффективные общества в силу снижения остроты конкуренции смогут не только существовать, но даже и развиваться.

В начале ХХ в. этот переход осуществлялся исключительно болезненным образом - за счет разрушительных мировых войн; есть основания полагать, что в настоящее время он будет существенно более мягким, а границы между региональными рынками - значительно менее жесткими.

Вместе с тем нельзя не отметить, что, чем слабее будут общества того или иного региона, тем более проницаемыми будут его экономические границы для глобальной конкуренции, - и, соответственно, тем менее эффективной будет регионализация.

Принципиально значимым направлением ужесточения глобальной конкуренции является дополнение конкуренции на рынках сбыта более жесткой конкуренцией на рынках ресурсов. Россия столкнулась с ней, когда обнаружила, что способность производить лучшие в мире, например, военные самолеты не значит почти ничего без способности обеспечить для их производства необходимые людские, финансовые и материальные ресурсы, перетекающие в иные сферы производства. Оказалось, что без помощи государства нельзя произвести из отличного металла просто хорошую машину: этот способ использования металла относительно менее эффективен, чем используемый конкурирующими производствами - и, значит, металл достанется им. То же самое происходит и с технологиями, рабочей силой, управленцами, интеллектом и финансами. Так, ужесточение глобальной конкуренции за финансовые ресурсы выливается для слабых стран в давление на них для либерализации валютного регулирования, облегчающей перелив капиталов в более привлекательные развитые страны.

Россия все еще располагает двумя уникальными преимуществами: пространством, позволяющим обеспечить необходимую мировой торговле трансевразийскую железнодорожную магистраль, и минеральными ресурсами, являющимися последней нетронутой природной кладовой мира. Однако общее ужесточение конкуренции за ресурсы развития означает, что нашему обществу уже в ближайшее время предстоит доказывать свою способность если не использовать эти ресурсы, то хотя бы владеть ими.

Так, наше право на уникальную возможность создания трансевразийской железнодорожной магистрали поставлено под сомнение укоренением влияния США в Средней Азии в результате целого ряда уступок нынешнего руководства России. В складывающихся условиях США и Китай имеют все необходимые предпосылки для того, чтобы уже в ближайшие годы договориться о маршруте железнодорожного транзита, огибающего Россию, - разумеется, не из "вредности", но из простого и естественного стремления избежать бюрократического паралича, нарастающего на ее территории. Это лишит российское общество важнейшего интегрирующего фактора и превратит его из потенциального моста между Европой и Юго-Восточной Азией в совокупность никому не нужных окраин значимых участников глобальной конкуренции - Европы, Китая, исламского мира.

Освоение природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока под международным, а не российским контролем и вовсе является в мире темой оживленных дискуссий, как минимум с 1996 г. При этом обобщение картин идеального мироустройства, к которому стремятся ключевые участники глобальной конкуренции, дает примерно одинаковую схему. По ней власть российского государства ограничена европейской частью России1 , в которой сформировано вполне европейское по внешнему антуражу государство - своего рода гибрид излюбленных нынешним и прошлым поколениями российских либерал-реформаторов Португалии и Польши. Ресурсы же Сибири и Дальнего Востока находятся под внешним контролем и эксплуатируются авторами соответствующего подхода. ТНК даже готовы платить налоги через Москву - частью ради поддержания внешней цивилизованности в "Московии", частью в силу заведомо более выгодных условий ведения бизнеса. Ведь понятно, что выбить уступки из российских властей для транснациональных корпораций заведомо проще, чем из любого относительно демократического (то есть учитывающего мнение населения) государства относительно развитой страны.

Крупные российские корпорации, уже вынужденные позиционироваться в поле описанных интересов, как правило, ориентируются на интересы Запада как наиболее близкого цивилизационно и как единственного участника глобальной конкуренции, ориентированного на развитие бизнеса.

Предстоящее столкновение интересов Запада (в котором США и Евросоюз, вполне вероятно, будут действовать порознь), Китая и исламской цивилизации на территории России должно как минимум регулироваться и балансироваться российским государством, которое одно из участников конкуренции способно осознавать специфику осваиваемой территории.

Важным и до сих пор недооцениваемым фактором глобальной конкуренции за ресурсы представляется изменение климата. Его масштабы, скорость и причинность еще долго будут оставаться полем дискуссий, но наличие его изменений сознает любой человек с не отшибленной преобразованиями памятью. Изменение климата создаст угрозу уничтожения для многих благополучных обществ, обладающих значительными ресурсами и способными использовать их для изъятия "климатической ренты" у слабых обществ, которые изменение климата переместит в более благоприятные условия. К первым относятся, например, США и многие исламские государства, ко вторым - например, Россия.

Существенно, что, чем более отдаленной будет эта отчетливо осознаваемая угроза, тем больше времени будет у соответствующих обществ для реакции на нее и тем жестче и последовательней будет эта реакция, слабым провозвестником которой можно считать беспрецедентно жесткое давление Евросоюза на Россию по поводу ратификации Киотского протокола, осуществляемое по целому ряду каналов. В силу бесспорности изменения климата указанная реакция, как представляется, успеет в полной мере проявиться в ближайшие 10 и тем более в ближайшие 20 лет.

Дробление субъектов конкуренции

Важный фактор глобальной конкуренции - расширение спектра ее субъектов, в том числе и за счет труднонаблюдаемых и даже вовсе не поддающихся наблюдению структур.

Так, весомой надгосударственной силой уже давно стали ТНК. Как правило, в конечном счете они стремятся к реализации интересов "страны базирования". Вместе с тем они занимают в мировой экономике "положение сильного", соответствующее положению США среди других стран, в силу чего их интересы, идеология и стиль ведения конкуренции наиболее близки к американским. Важно и то, что США создали наиболее совершенный механизм симбиоза крупных корпораций с государством, в силу чего их политика и интересы если и не совпадают, то, во всяком случае, дополняют друг друга наиболее гармоничным образом.

Значительная часть ТНК действует в рамках далеко не всегда формализованных и часто принципиально не поддающихся наблюдению групп и союзов. В сочетании со слабостью системы наблюдения за мировой экономикой и транснациональным бизнесом в целом это в большинстве случаев делает последнего неуязвимым для национальных и международных бюрократий "невидимкой".

Субъектом мировой конкуренции становятся также отдельные регионы тех или иных стран, которые в силу обладания значимыми ресурсами и эффективного управления оказываются более успешными, чем их страны в целом.

Значительную, хотя и скрытую роль в глобальной конкуренции играют разнообразные структуры, действующие внеэкономическими методами (многие из них стремятся не к прибыли, но к власти или влиянию в чистом виде).

Это религиозные и преступные организации, а также самостоятельные негосударственные структуры, ориентированные на решение отдельных проблем (как, например, антиглобалистское и экологические движения).

В эту же группу организаций входят спецслужбы ряда стран (в том числе и развитых), обладающие значительной степенью самостоятельности2 .

Источником этой самостоятельности является распространенная более широко, чем это может быть признано, практика "самофинансирования спецопераций"3 (как представляется, во многом подпитывающая мировую наркоторговлю, нелегальную торговлю оружием и технологиями) и реализация слишком деликатных интересов не допускающих огласки методами (причем эти интересы носят как национальный, так и частный характер, включая интересы корпораций и частные интересы высших лиц соответствующих государств и спецслужб).

Упрощение коммуникаций, позволившее создавать эффективные сетевые структуры, распределенные не только в географическом, но и в правовом отношении (что минимизирует и юридический риск), резко повысило влиятельность всех негосударственных участников мировой конкуренции. Оно впервые позволило оказывать весьма значительное влияние на общество и отдельно взятому, не образующему никакой организации человеку, без них обреченному на полное бессилие.

Новая структура конкуренции практически не подвергается анализу; применение к ней стандартных подходов делает получаемые выводы неадекватными.

Современная глобальная конкуренция (частным, хотя и фундаментальным случаем которой является конкуренция между цивилизациями), ведется разнородными субъектами, преследующими несопоставимые цели и действующими разнородными методами. В силу фундаментальных различий в системе ценностей и образе действия они не способны понять друг друга, а значит - прийти к долгосрочному (не тактическому, заключаемому ради достижения локальной цели) соглашению.

Их общая цель - влияние на развитие человечества.

В бизнесе эту роль выполняет прибыль, но глобальная конкуренция носит надэкономический характер и ведется за навязывание миру своей модели развития. Материальные блага оказываются не более чем побочным, хотя, безусловно, и полезным следствием успеха. В этом современная глобальная конкуренция напоминает биологическую: ее смыслом является экспансия в чистом виде4 .

При сопоставлении сил участников глобальной конкуренции следует ориентироваться не столько на масштаб их деятельности (хотя он сам по себе служит важным ресурсом - залогом устойчивости), сколько на масштаб "ликвидных", относительно быстро высвобождаемых ими для достижения той или иной цели ресурсов. Учитывать надо все ресурсы, в том числе организационные, интеллектуальные и коммуникативные. Совершенно незаменимыми представляются такие ресурсы, как технологии управления обществом и склонность к агрессии (ибо стратегическая оборона и в условиях глобализации остается единственным гарантированным путем к поражению).

Трансформация систем управления

Распространение технологий формирования сознания в корне подорвало эффективность не приспособленных к ним общественных и корпоративных систем управления. Их общими пороками стали самопрограммирование, отрыв от реальности, сосредоточение на пропаганде вместо решения реальных проблем и отгораживание от общества. Но вызов, брошенный им технологиями формирования сознания не менее десятилетия назад, породил стремление к восстановлению внутренней целостности управляемого общества хотя бы по отдельным значимым параметрам. Это стремление порождает усиление делегирования ответственности и перенос внимания с трансформации традиционных пирамидальных организационных структур в конструирование сетевых структур. Управление последними идет не столько прямыми воздействиями, сколько изменениями среды их функционирования (в первую очередь их информационной и финансовой компонент).

Нельзя исключить, что, наряду с осознанным совершенствованием систем управления людьми, происходит и их стихийная эволюция как некоторых целостностей, элементами которых являются образующие их менеджеры и, что не обязательно, управляемые структуры.

Сохранение общественной идентичности

В ближайшее десятилетие первичным условием конкурентоспособности общества станет уже не эффективность госуправления, как сейчас, но сохранение общественной идентичности. Особую роль будет играть совершенствование и поддержание устойчивой системы общественных ценностей, действенно мотивирующих общество к достижению успеха в глобальной конкуренции.

Общество, не сознающее себя как обособленная целостность, участвующая в жестокой конкуренции, равно как и общество, господствующая в котором система мотивации не ориентирована на коллективный успех, обречены на поражение и разрушение. Пример дает не только СССР, но и ряд "конченых стран", еще четверть века назад представлявших собой хотя и не самые развитые, но все же стабильные, единые и обладающие определенными позитивными перспективами территории.

Самоидентификация советского народа, базировавшаяся на жертвах гражданской и Великой Отечественной войн, а также на коллективном успехе в период "оттепели" (социальный, технологический и идеологический прорыв, символом которого стал полет Ю.Гагарина), разрушилась в период горбачевской "катастройки". Сегодня Россия стоит перед необходимостью обретения новой самоидентификации, что, как показывает история, не представляет собой принципиально неразрешимой задачи.

Так, самоидентификация американского общества была подорвана не только перед гражданской войной 1861-1865 гг., но и совсем недавно - в результате вьетнамской войны, в конце 60-х годов ХХ в. (когда обращенный к Никсону лозунг "объедините нас!" был не только предвыборным преувеличением).

Восстановление самоидентификации российского общества, "обретение субъектности", нужда в которой остра уже сейчас, может идти только на базе идеи "конструктивного реванша" в глобальной конкуренции и путем глубокой реидеологизации общества. Идеология одна способна соединить социальные и национальные группы в единый коллектив, сплоченно участвующий в мировой битве за рынки и ресурсы, а в конечном счете - за перспективу. Она же - единственный генератор энтузиазма, удесятеряющего как физические и административные, так и интеллектуальные силы общества.

Идеология принципиально отличается от религии и национализма открытостью, готовностью привлекать всех потенциальных союзников. Возникнув первоначально в социальном качестве, как орудие классовой борьбы, идеология по мере развития общественных отношений расширилась до понятия "образа жизни", блестяще реализованного в США и не до конца - в советском обществе. "Образ жизни" как идеология позволяет свести отторгаемых членов общества к минимуму, к тем, кто действительно несовместим с его целями и ценностями. Тем самым, обеспечивая наибольшую целостность, идеология обеспечивает и наиболее полное использование человеческих ресурсов данного общества.

Исключительная идеологизированность общества - одна из фундаментальных причин успешности США.

Еще в 1837 г. начинающий политик А.Линкольн впервые выдвинул тезис о необходимости "политической религии", почитающей Конституцию и законы США как религиозную догму.

Впоследствии, после жестокой и разрушительной гражданской войны, в ходе которой на своей территории широко применялась тактика "выжженной земли" американское общество сумело выработать такую "гражданскую религию", вводящую религиозную жесткость и нормативность в сферу важных для выживания общества вопросов его внутренней жизни. Объединяя людей разных вероисповеданий на основе их верности интересам общества, она стала прототипом современных общественных идеологий.

Предпринимаемая в России попытка восстановления целостности общества пока, насколько можно судить, остается в целом контрпродуктивной. После краха идеологии, ориентированной на складывание "новой исторической общности людей - советского народа", и попыток заменить ее заведомо непригодной для всего общества идеологией торжествующих спекулянтов, общественное самосознание упало на первичный, национальный уровень. Так как для многонациональной страны это смертельно опасно, государство (если забыть об анекдотических попытках ельцинского периода)5 инстинктивно попыталось обеспечить общественное единство на более высоком, чем национальный, уровне - на уровне религии.

Действительно, исторически Россия не только сохранилась в период феодальной раздробленности и татаро-монгольского ига, но и развивалась до создания Петром Первым национальной бюрократии именно на религиозной основе. Но путь, который был передовым еще каких-то пять веков назад, сегодня ведет в никуда: Россия соединяет представителей всех великих религий мира и атеистов. Деление на более чем сотню национальностей менее разрушительно, чем на несколько конфессий, из-за:

Размытости национального чувства (особенно у преобладающей нации - русских), сглаженного далеко зашедшим формированием наднациональной общности - советского народа;

Количественного и особенно культурного доминирования русских, хотя и подрываемого массовым вторжением более активных и сплоченных беженцев с постсоветского пространства;

Того, что разделение на множество относительно небольших групп, сдерживающих и уравновешивающих друг друга, меньше угрожает целостности, чем разделение на несколько крупных групп, неизбежно жестко отделяющихся друг от друга.

Идеологии, способной объединить и укрепить российское общество, в явном виде пока не существует. Между тем многие косвенные признаки - и, в частности, недооцениваемый интеллигентными наблюдателями оглушительный успех проекта "Владимир Путин" образца конца 1999 г. - начала 2000 г. - позволяют предположить, что основы этой объединяющей и мотивирующей идеологии уже стихийно выработаны обществом. Ее суть, как представляется, заключается в гармоничном соединении неотъемлемых насущных прав личности и необходимости патриотизма как единственного инструмента обеспечения этих прав в глобальной конкуренции. Понимание необходимости этих компонент достаточно четко, так как унаследовано от советского общества, которое последовательно и в целом успешно реализовывало их. Сегодня это идеология выработана на уровне ощущений и понимания и нуждается лишь в артикуляции, являющейся неотъемлемой функцией общественной элиты.

Подобно тому, как государство является мозгом и руками общества, элита представляет собой совокупность людей, участвующих в принятии значимых решений либо являющихся примерами для подражания - служит его центральной нервной системой, отбирающей побудительные импульсы и передающей их соответствующим группам социальных мышц.

Сегодняшняя российская элита не справляется со своими обязанностями даже не столько из-за развращенности длительным грабежом и разрушением собственной страны, сколько из-за вызванного этой развращенностью обессиливающего цинизма.

Отсутствие идеалов и энтузиазма, неспособность воодушевлять общество на решение ключевых задач делает российскую элиту совокупностью ничего не желающих (кроме личного благосостояния) и ничего не могущих "пикейных жилетов".

Поэтому категорическое требование выживания России в глобальной конкуренции - обновление элиты в процессе артикуляции ею уже нащупанной обществом созидательной идеологии. Представляется принципиально важным, что общественное требование "смены элиты" было одним из ключевых мотивов путинского проекта. Однако оно не было реализовано в силу того, что на фоне элиты, которую смогло создать новое руководство страны, старая, ельцинская элита выглядела едва ли не как образец эффективности и ответственности. В результате реальной смены элит не произошло: ельцинская элита осталась у власти как единственно возможный в сложившейся ситуации гарант относительной общественной стабильности.

В процессе этого обновления общественная элита, помимо воодушевления, должна обрести и адекватность. Значение столь банального требования обычно недооценивается, хотя для современной российской элиты, привыкшей к немыслимому еще 10 лет назад уровню комфорта в обмен на реализацию интересов более сильных участников глобальной конкуренции (вместо национальных интересов), то есть прямому предательству, оно означает среди прочего и значительные материальные жертвы.

В частности, критерием практической патриотичности национальной элиты является форма ее сбережений: какими бы высокими мотивами не руководствовались ее члены, как целое она обречена действовать в интересах сохранения и приумножения собственных активов (материальных или нематериальных - влияния, статуса и репутации в значимых для нее системах, доступа к контактам и информации и так далее). Если эти активы носят чужеродный характер для соответствующего класса или общества или контролируются его стратегическими конкурентами, элита начинает реализовывать их интересы, окончательно превращаясь в условиях глобальной конкуренции в коллективного предателя общественных или классовых интересов6 .

Как минимум это означает, что адекватная элита должна хранить личные средства в национальной валюте, а не в валюте своих стратегических конкурентов7 и стремиться к признанию своим народом, а не иностранными элитами.

Кроме того, она должна сознавать с беспощадной ясностью и полнотой, что в современных условиях глобальной конкуренции дружба возможна между народами, а между странами и обществами бывает только конкуренция.

Не вызывает никаких сомнений, что сегодняшняя Россия не соответствует этим требованиям и потому обречена на поражение в глобальной конкуренции. Чтобы изменить свое будущее, надо изменить саму Россию.

Примечания

1 Границы этой "Московии" у различных участников глобальной конкуренции различны: одни готовы оставить нам Урал и все равнины Северного Кавказа, другие отрицают права России даже на Поволжье.

2 Здесь не рассматривается случай их разложения, обособления от государства и превращения фактически в самостоятельные корпорации, хорошо знакомый большинству читателей - разумеется, по литературе.

3 Классический пример - сделка "Иран-контрас": для вызволения захваченных дипломатов спецслужбы США продавали Хомейни оружие для войны с Ираком, направляя прибыль антисандинистским партизанам в Никарагуа.

Существенно, что эта операция, противореча всем (еще действовавшим в то время) нормам мирового права, соответствовала интересам США. Освобождение их граждан осуществлялось за счет истощения стратегических противников США в регионе (Ирана и Ирака) и способствовало борьбе против третьего врага - революционной Никарагуа.

Характерно, что, несмотря на все попытки раздуть скандал по внутриполитическим причинам, он был погашен, а выявленные виновники получили достаточно мягкое наказание.

4 Первым на это указал признанный герой и непризнанная жертва диссидентского движения А.Сахаров.

Классический пример - "казус Милошевича", который практически не сопротивлялся агрессии НАТО против Югославии в значительной степени потому, что материальные активы его семьи были размещены частью непосредственно в этих странах, а частью - в валютах этих стран. Успешные ответные удары, например, по Германии привели бы к обесценению средств в наличных марках и безналичных евро. Другим примером может служить крах Японии в начале 90-х годов, когда в мире было два "финансовых пузыря" - в Японии и США, и один из них надо было "прокалывать". Именно японская элита приняла решения, приведшие к "проколу" японского "пузыря", от которого японская экономика, еще недавно самая динамичная в мире, так и не смогла оправиться. Причина проста - японские капиталы глубоко проникли в американскую экономику, освоили американский рынок и справедливо считали главным условием своего успеха процветание именно США, на рынок которых они работали, получая за это мировую резервную валюту, а не Японии.

Однако ярчайший случай предательства классовых интересов из-за утраты контроля за собственными активами (причем нематериальными) дает нам царская охранка, практически создавшая организованное революционное движение в России (самая массовая и энергичная революционная партия - эсеры - не то что контролировалась, но и управлялась охранкой). В результате ради расширения собственного влияния (и финансирования) охранка раздула революционный костер, при первом же серьезном кризисе превратившийся в пожар, который смел все общественное устройство.

6 Отсюда, в частности, следует стратегическая обреченность исламского проекта, лидеры которого, в отличие от США, ЕС и Китая, хранят средства в валютах своих стратегических конкурентов и потому не могут эффективно противодействовать последним.

Для комментирования необходимо зарегистрироваться на сайте